Изречения Омара Хайяма о Смерти: Предупреждения, Советы и Инсайты

Смерть – это неизбежное и неизменное явление. Омар Хайям в своих цитатах про нее дарит нам умеренность, просветление и призыв к принятию данной реальности. За прошедшие годы он предложил много цитат о смерти, и мы собрали лучшие из них. Надеюсь, что эти цитаты помогут вам понять смерть и принять ее в вашей жизни.

Не правда ль, странно? — сколько до сих пор Ушло людей в неведомый простор, И ни один оттуда не вернулся… Всё б рассказал — и кончен был бы спор!

Предстанет Смерть и скосит наяву, Безмолвных дней увядшую траву… Кувшин из праха моего слепите: Я освежусь вином — и оживу.

Пей! Время пусть летит. Вернутся На то же место звёзды… Наш же прах Замазкой будет на стене. В стенах Для смерти люди новые проснутся.

Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, Придется все-таки покинуть этот свет, Будь падишахом ты иль нищим на базаре, — Цена тебе одна: для смерти санов нет.

Я не тот, кого мысли о смерти гнетут, Сомневаюсь, чтоб там было хуже чем тут. Эту жизнь я вернуть своевременно должен, Ну а там вместо времени — вечность дадут.

Нам с гуриями рай сулят на свете том И чаши, полные пурпуровым вином. Красавиц и вина бежать на свете этом Разумно ль, если к ним мы всё равно придём?

Вижу смутную землю — обитель скорбей, Вижу смертных, спешащих к могиле своей, Вижу славных царей, луноликих красавиц, Отблиставших и ставших добычей червей.

Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, Владыкой мира будь, — удел конечный твой Ничем от моего не будет отличаться: Три локтя савана и пядь земли сырой.

Пришел он, моего жизнекрушенья час, Из темных волн, увы, я ничего не спас! Джемшида кубок я, но миг — и он разбился; Я факел радости, но миг — и он погас.

Нет ни рая, ни ада, о сердце моё! Из мрака возврата, о сердце моё! И не надо надеяться, о сердце моё! И бояться не надо, о сердце моё!

Друг, в нищете своей отдай себе отчёт! Ты в мир ни с чем пришёл, могила всё возьмёт. «Не пью я, ибо смерть близка», — мне говоришь ты; Но пей ты иль не пей — она в свой час придёт.

Люди тлеют в могилах, ничем становясь. Распадается атомов тесная связь. Что же это за влага хмельная, которой Опоила их жизнь и повергнула в грязь?

Сегодня ты богат, а завтра нищ. Твой прах развеют ветры пепелищ, Смешают с глиной, и она однажды Пойдет на стены будущих жилищ.

Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращён. Вез друга, без жены твой долгий будет сон. Два слова на ухо сейчас тебе шепну я: «Когда тюльпан увял, расцвесть не может он».

Порою некто гордо мечет взгляды: «Это — я!» Украсит золотом свои наряды: «Это — я!» Но лишь пойдут на лад его делишки, Внезапно смерть выходит из засады: «Это — я!»

Кого из нас не ждёт последний, Страшный суд, Где мудрый приговор над ним произнесут? Предстанем же в тот день, сверкая белизною: Ведь будет осуждён весь темноликий люд.

Пусть сердце мир себе державой требует, И вечной жизни с вечной славой требует. А смерть наводит лук — и от него, Всей жизни жертвою кровавой требует.

Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек на ночь — И отправились мудрые, спать, как и мы.

Когда вселенную настигнет день конечный, И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, Я, за полу схватив создателя, спрошу: «За что же ты меня убил, владыка вечный?»

Из допущенных в рай и повергнутых в ад Никогда и никто не вернулся назад. Грешен ты или свят, беден или богат — Уходя, не надейся и ты на возврат.

Увидав черепки — не топчи черепка. Берегись! Это бывших людей черепа. Чаши лепят из них — а потом разбивают. Помни, смертный: придет и твоя череда!

В глуби небес — бокал, невидимый для глаз; Он уготован там для каждого из нас. Поэтому, мой друг, к его краям устами Прильни безропотно, когда придёт твой час.

Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, Смерть терзает сердца и кромсает тела, Возвратившихся нет из загробного мира, У кого бы мне справиться: как там дела?

Подумай: миг придёт – и смерть исторгнет жадно Последний слабый вздох из бледных уст твоих! Приди в себя! Взгляни, как время беспощадно Повергло в прах, смело вокруг тебя других!

Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу. Утешенья в надежде на рай не ищу, Душу вечную, данную мне ненадолго, Я без жалоб в положенный срок возвращу.

Плачь — не плачь, а придется и нам умереть. Небольшое несчастье — однажды истлеть. Горстка грязи и крови… Считай, что на свете Нас и не было вовсе. О чем сожалеть?

Снова туча на землю роняет слезу. Трезвый, этого зрелища я не снесу. Нынче мы, на траве развалясь, отдыхаем — Завтра будем лежать под травою, внизу.

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита: И с нищим, и с царём она равно крута. Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья, Всё прочее — поверь! — одна лишь суета.

Никто не лицезрел ни рая, ни геенны; Вернулся ль кто оттуда в мир наш тленный? Но эти призраки бесплодные для нас И страхов и надежд источник неизменный.

Двести лет проживёшь — или тысячу лет Всё равно попадёшь муравьям на обед. В шёлк одет или в жалкие тряпки одет, Падишах или пьяница — разницы нет!

В одной руке цветы, в другой — бокал бессменный, Пируй с возлюбленной, забыв о всей вселенной, Покуда смерти смерч вдруг не сорвёт с тебя, Как с розы лепестки, сорочку жизни бренной.

Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час. И стоит ли жалеть, что я — кровавой слизи, Костей и жил мешок — исчезну вдруг из глаз?

Чтоб обмыть мое тело, вина принесите, Изголовье могилы вином оросите. Захотите найти меня в день воскресенья. Труп мой в прахе питейного дома ищите.

Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты И смерть открыла бы тебе свои черты. Теперь ты сам в себе, а нечего не знаешь, — Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты?

От страха смерти я, — поверьте мне, — далёк: Страшнее жизни что мне приготовил рок? Я душу получил на подержанье только И возвращу её, когда наступит срок.

Где вы, друзья! Где вольный ваш припев? Ещё вчера, за столик наш присев, Беспечные, вы бражничали с нами… И прилегли, от жизни охмелев!

Все те, что некогда, шумя, сюда пришли И обезумели от радостей земли, — Пригубили вина, потом умолкли сразу И в лоно вечного забвения легли.

Я смерть готов без страха повстречать. Не лучше ль будет там, чем здесь, — как знать? Жизнь мне на срок дана. Верну охотно, Когда пора наступит возвращать.

Те, в ком страсти волнуются, мысли кипят, — Все на свете понять и изведать хотят. Выпьют чашу до дна — и лишатся сознанья, И в объятиях смерти без памяти спят.

Мы из глины, — сказали мне губы кувшина, — Но в нас билась кровь цветом ярче рубина… Твой черёд впереди. Участь смертных едина. Всё, что живо сейчас — завтра: пепел и глина.

Чистый дух, заключенный в нечистый сосуд, После смерти на небо тебя вознесут! Там — ты дома, а здесь — ты в неволе у тела, Ты стыдишься того, что находишься тут.

Как там в мире ином? — я спросил старика, Утешаясь вином в уголке погребка. Пей! — ответил. — Дорога туда далека. Из ушедших никто не вернулся пока.

Когда голову я под забором сложу, В лапы смерти, как птица в ощип, угожу — Завещаю: кувшин из меня изготовьте, Приобщите меня к своему кутежу!

Сейчас ты властвуешь, твой трон — высоко, А нищий — в бедствии, в нужде жестокой. Но скоро — там, за аркой смертных врат, Тебя от нищего не отличат.

Ухожу, ибо в этой обители бед Ничего постоянного, прочного нет. Пусть смеется лишь тот уходящему вслед, Кто прожить собирается тысячу лет.

Я познание сделал своим ремеслом, Я знаком с высшей правдой и с низменным злом. Все тугие узлы я распутал на свете, Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

Водой небытия зародыш мой вспоён, Огнем страдания мой мрачный дух зажжён; Как ветер, я несусь из края в край вселенной И горсточкой земли окончу жизни сон.

Не одерживал смертный над небом побед. Всех подряд пожирает земля-людоед. Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим? Погоди: попадёшь муравьям на обед!

Тот усердствует слишком, кричит: «Это — я!» В кошельке золотишком бренчит: «Это — я!» Но едва лишь успеет наладить делишки — Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это — я!»

Я нигде преклонить головы не могу. Верить в мир замогильный — увы! — не могу. Верить в то, что, истлевши, восстану из праха Хоть бы стеблем зеленой травы, — не могу.

От земной глубины до далёких планет Мирозданья загадкам нашёл я ответ. Все узлы развязал, все оковы разрушил, Узел смерти одной не распутал я, нет!

Часть людей обольщается жизнью земной, Часть — в мечтах обращается к жизни иной. Смерть — стена. И при жизни никто не узнает Высшей истины, скрытой за этой стеной.

И того, кто умён, и того, кто красив, Небо в землю упрячет, под корень скосив. Горе нам! Мы истлеем без пользы, без цели. Станем бывшими мы, бытия не вкусив.

Я на чужбине сердцем изнываю, Бреду без цели, горестно взываю. Мне счастья жизнь не принесла, прошла… И где застигнет смерть меня — не знаю.

Ты день и ночь на мир глядишь корыстным взором, Стяжаньем осквернил крылатые мечты! Настанет Судный день, карающий позором! Скажи, о страшном дне досель не мыслишь ты?

Ты прости Меня Бог, что на Тебя я жалуюсь! Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу, Утешение в надежде на рай не ищу, Душу вечную, данную мне ненадолго. Я без жалоб в положенный срок возвращу.

Не рыдай! Ибо нам не дано выбирать: Плачь не плачь — а придётся и нам умирать, Глиной ставшие мудрые головы наши Завтра будет ногами гончар потирать.

Пророки приходили к нам толпами, И миру темному обещан ими свет. Но все они с закрытыми глазами Во тьму сошли один другому вслед.

Когда последний вздох испустим мы с тобой, По кирпичу на прах положат мой и твой. А сколько кирпичей насушат надмогильных Из праха нашего уж через год-другой!

Когда от жизненных освобожусь я пут И люди образ мой забвенью предадут, О, если бы тогда — сказать ли вам? — для пьяниц Из праха моего был вылеплен сосуд!